-Как-как? Нормально  и отпустили, а кабы не пустили, я б все одно - убежал. Так уж лучше знать куда я подевался, чем гадать в какую сторону скрылся, - улыбается царевич.
У ручья царевич из сумы полотенце достал, разделся, да сиганул в ручей, а в ручье-то вода ледяная, да на солнце не так холодно кажется...
"Хоть и студеная водица, да все ж приятно пыль-то с себя смыть!"
Намывается Горох, да  уж и ног не чует, губы посинели, пальцы плохо сгибаются - да что ж такое, вроде и ручеек-то маленький такой - солнцем должон прогреваться, вроде и к бережку близко стоит царевич, а шагу ступить не может, холод члены его сковал прочно - не пошевелиться, насилу рот раскрыть смог:
-Лют, Лютушка, руку протяни мне, сам вводу не вступай токмо, никак она какая-то заколдованная, - тянет руку Горох. Лютый, только заслышав зов юношеский подскочил, руку тянет, как только пальцами руки гороховой коснулся, так отмер царевич.
-Я даже и не почувствовал, что замерзаю, кабы не был ты поблизости, так бы и заледенел на потеху какиморам местным, - молвит юноша, а сам трясется, что лист осиновый. Увидал это Лютый - обнял крепко, стал попутчика своего задубевшего растирать полотенцем.
"Ой, что ж это я? Голый что ли стою тут, перед Лютым? В руках у Лютого? Стыд-то какой, а ну как подумает чего? Господи, до чего ж приятно! Так не хочется, чтоб он останавливался! Но надо!"
-Спасибо, Лют! Согрел ты меня. Спас снова. - стал царевич одеваться, а то сколько уж можно задом-то сверкать?

"Вон оно как...живая и мертвая..."
-Невтерпеж мне посмотреть на чудо чудное диво дивное, что за водопадом-то...Пойдем водопад искать, Лют? Давай  поедим да в путь двинемся.
Достали Лютый с Горохом харчи припасенные из сумок, поели да в путь отправились.
Уж и день к концу подходит, а все идут и идут тридевяткинцы, уж уставать стали, уж не удивляет лес их чудной да звери всяческие, что на пути попадаются, уж солнце к горизонту склонилось. Уж говорили, мол, до поляны ближайшей дойдем, да там и привал сделаем, а как вышли на поляну, глядь, водопад о камни разбивается, да самое чудное, не слышно, как вода о камни бьется, если и не смотришь на водопад тот, так и не думаешь, что есть он здесь.
-Что делать будем, Лютушка? По молве-то надобно сквозь водопад пройти... Пойдем, али обождем до утра?

Ступил Царевич под потоки водные, чует, Лютый пропал куда-то...
"Где он? Ладно, надо из воды выбраться для начала"
Идет Горох сквозь потоки чувствует, на голове тяжесть какая-то появилась, будто бы корона на нем, да не какая попало, а большая да тяжелая. А перед глазами картинки разные мелькают: вот он, Горох, домой возвращается, к батюшке с матушкой; а вот коронуют его и корона какая-то чудная, не такая, как у отца была, странная, на зубцах изумруды
светятся, узор на ней чудной, да работы такой тонкой, что глаз не оторвать; вот царевич, теперь уже царь, с богатырем беседует, и задание ему дает, победить вражину, что в землях царства появилась; вот с соседями мир заключает. Да много еще чего увидел Горох, да только одна мысль заставила его от созерцания оторваться: "Где же мой друг дорогой, Лютый, вдруг что случилось с ним в водопаде? Надобно найти его поскорее!"
Вышел царевич из-под вод светлых, на голове словно обруч, по сторонам смотрит, Люта не видит.
- Горох, где ж ты, друг мой дорогой?! Не уберег я тебя...
Обернулся Горох на голос, глядь, а там Волк Серый стоит.
"Свят-свят-свят, что же Волк-то тут делает? А вдруг решит, что я добыча его?"-испугался сначала Горох, а потом посмотрел в глаза ему, да видит - глаза-то его как Лютовы, вздохнул облегченно, слава богу, живой Лют, а уж с колдовством всяким можно справиться.
-Лют, дружище, ты не переживай, расколдуем мы тебя, личину человеческую вернем!

"Ого, вон оно как! Лютый, значит, перекидываться может! Здорово!"
Стоит Горох, смотрит как друг его дорогой подходит к нему, да за руки берет и в глаза пристально смотрит, видать, ждет, что царевич сейчас испугается да дружбу прекратить решит.
-Ну... это хорошо, что ты умеешь личину менять, а то я уж испугался, из меня же чародей слабый, я только по мелочи волшбу могу творить, а уж о том, чтоб личину человеческую возвращать и не слыхивал. Так что все к лучшему. Тебе, кстати очень идет твое перевоплощение, правда, ты гораздо крупнее обычных волков. И красивее... Прокатишь?- молвит Горох мечтательно.
- Показал мне водопад страны дальние, научил древней мудрости да черодействам великим. А тебе что показал, какие чудеса случилися? Корона я вижу на тебе царская.
-Корона? То-то, я думаю, голову придавило...
Говорит царевич, а сам краем глаза заметил, что кафтан на нем тоже поменялся - был простой, а теперь ярко-зеленый, каменьями да узорами прекрасными расшит - глаз не оторвать. Однако, смотри-не смотри, а молчать подолгу-то невежливо, тем паче, когда говорят с тобою.
-Видел я как домой вернулся, коронацию свою видел...Как мир в Царство Тридевятое приносил... Все это сделать мне предстоит. Быть мне царем знатным! - улыбнулся Горох, в видения погрузился.
-Интересно, а когда обратно через водопад пойдем, что будет? Надобно возвращаться уж.
Схватился Горох за руку Лютого покрепче, да шагнул под воды, что невесомым пологом от мира всего их отделяли, так и преодолели их за руки держась - в этот раз ни видений никаких не было, ни сложностей, разве что голове полегче стало гороховой, да будто с плеч тяжесть какая спала.
Вышли они из водопада, смотрят - рассвет уже, а ведь когда внутрь шагали вечер был, почти ночь. Кроме того, заприметил на полянке царевич знакомцев своих - племя лесное, а те сидят, так сурьезно на них с Лютом глядят.

-Да, то, что друга верного нашел, и взаправду чудеснее любого чуда, но надобно нам с обой до дома-то добираться, еще через лес обратно идти.
А Лютый тем временем облобызал его. Как Горох в долгу останется? Никак, вот тоже и облобызал его ответно. Лобызается, к телу крепкому прижимается. Так хорошо ему в объятьях лютовых, что аж дрожь по телу проходит!
"Лютый, что ж ты со мной делаешь? Как в руках-то твоих крепких хорошо!"
Забылся Горох, лобызаясь, да потянулся к губам Лютого, коснулся, да отстранился тут же.
"Что ж я делаю-то? Что теперь Лют подумает?"
Отскочил царевич, зарделся, глаза потупил...
-Говоришь, пригласить с собой кого из племени лесного? Неплохо придумано, они нравятся мне, милые такие... Может и приглашу кого, но не сейчас, наверное - как из леса выберемся, так и приглашу, а пока всем им сказку расскажу... Это недолго. Расскажу, да пойдем в обратную путь-дорогу.
Разрумянившийся царевич двинулся к племени лесному, сел в кружочек среди них да стал сказку говорить.
- За морями-океянами...

Сказку сказывает Горох, глядит, один зверь из племени лесного все ближе и ближе подбирается - вот и на плечо уже забрался, сидит, лапки на макушку сложил, слушает внимательно, да пряди не отпускает.
Закончил царевич рассказывать, глядь, а Лютый мастерит чегой-то, нашептывает в кулак. Интересно! Как закончил друг верный волшбу творить, так преподнес ему подарок.
-Спасибо, тебе, Лют, за подарок, за заботу твою - спасибо! - молвит Горох, а тем временем подарочек-то на шею накинул, он оказался в самый раз.
"Обниматься уж не будем, а то потянет еще меня на что-нибудь чудное! Ни к чему друга так смущать, да и тем более, сдался я Лютому? Что ему царевич? Никакой воли! Не пойдет так!"
-Ну что, Лютый! Пора выдвигаться в обратный путь? Пойдем!
И отправились Лютый да Горох в город, котрый на кораблях огромных прибыли.
Вернулись к полянке с ручьем, где два потока воды - мертвая и живая, решили заночевать в пещерке с ним рядом.
Хорошо спалось Гороху после всех приключений.

Проснулся Горох рано, да не сам. Разбудили его ручки чьи-то, что за волосы дергали да за нос поводить пытались, тут-то от нехватки воздуха и проснулся царевич. Смотрит прямо перед лицом его сидит зверек рыжий лесной, ну тот, что давеча прицепился к нему после сказки-то. Сидит, внимательно так глядит, как юноша глаза открывает, и чувство такое, будто зверек улыбается. А рядом со зверьком хрукт лежит заморский, какой Горох на рынке ихнем видывал, желтый такой, на огурец похожий, только граненый. Хотел было царевич встать да хрукт отведать, как ощутил, что руки его чьи-то обнимают!
"Ай да Лют!"
Извернулся горох, к уху Лютого приблизился да прошептал ласково:
- Просыпайся, милдруг Лютушка! День уж новый начался, пора в дорогу! - смотрит, товарищ его верный глаза открывает, взгляд осмысленным становится. Так хорошо с Лютом просыпаться! Смотреть как он просыпается - одно удовольствие, но сколь бы прекрасным ни был момент, надо вставать да обратно идти, матушка да батюшка уж истосковались поди!
-Лют, а у нас гости, - улыбнулся Горох, - они нам угощенья принесли. Так что вставай, лежебока!

- Горох, а давай его с нами возьмем, пусть в дороге развлекает, да и веселее будет.
-Давай возьмем, Лют. Надо имя зверьку дать. Нет идей?
царевич встал потянулся, мышцы маленько размял да принялся калач лютов жевать.  А зверек тем временем свой хрукт распаковал, да стал кушать. Сидит да глядит все на Люта да на Гороха. От одного к другому голову поворачивает. Доел он хрукт, да забрался к царевичу на плечо.
"Маленький, ко мне тянется. Приятно-то как! Это ж живое созданье."
Покончив с завтраком стал Горох собираться, в сумках вещи перекладывать, ревизию, стало быть, проводить. На дне сумки обнаружились камни чудные зеленые, что в короне по ту сторону водопада были.
-Смотри Лют, одарило меня чудо чудное. Наверное, надобно с этими камням корону изготовить, как предречено. Красивая будет у меня корона, - улыбнулся царевич, да только в глубине глаз грусть плещется - не хочется с другом верным расставаться. - Лют! А можешь меня прокатить? Да и так, поди скорее будет...
"Не хочется душу рвать себе чувством, что скоро все закончится. И с каждым часом все сильнее ощущать, что вскоре расстанемся надолго... Чем меньше будем добираться, тем скорее на корабль сядем, и не надо будет переживать от того, что не можешь друга дорогого обнять. Уж коли расставаться, то поскорее, чтоб раны еще больше не разворотить свежие."
Сложил Горох все вещи свои в сумку, баклагу на пояс повесил, зверька на плече погладил:
-Ну что ж, я готов в путь-дорогу пуститься.

-Хрукт, говоришь? А что, мне нравится! Так и буду его кликать! - улыбнулся Горох, погладил зверька, да на спину Лютому забрался, к телу его пригнулся, за шею ухватился, и понеслись они по лесу дивному. Царевич в прошлый еще раз, как Лют обращался, увидел, что волк из друга его получается отменный, в этот раз лишь еще больше утвердился, что зверь очень большой и сильный, от него так и веяло мощью. Горох сначала пугался что не смогут они некоторые препятствия преодолеть, однако, страшился юноша напрасно - Лют с легкостью перепрыгивал ручьи да овраги. Не один царевич пееживал, Хрукт тоже боялся. От страха своего зверек крепко-накрепко в голову горохову вцепился лапками своими маленькими - обхватил за лоб и за шею - не отпускал, пока в город не прибыли. А как прибыли к воротам, так зверек съехал на руки к царевичу, да глазки свои янтарные прикрыл и не реагировал ни на что с перепугу-то такого. Нечего делать, уложил Горох Хрукта на руки так, чтоб удобно ему было. Тем временем Лют снова в человека перекинулся. Они вошли в город.
-Лют, а ты сейчас тоже на корабль? Я б хотел, чтоб мы вместе плыли.. Да все равно, решать все дела завтра надобно. А сейчас бы нам двор какой постоялый найти, чтоб с дороги передохнуть, чай мы с Хруктом не пушинки, -улыбнулся Горох ласково да ждет ответа Лютого.

Как устроились в караван сарае, так отправился Горох с Хруктом на плече по лавкам местным бродить. В лавке с фруктами всяческими еле Хрукта на плече удержал, тот как увидел залежи явст, так глазки загорелись, лапки к прилавку потянулись, чуть не упал зверь с плеча горохова. Торговец обозвал Хрукта обезьяной, царевич было возмутился, да купец пояснил, мол, так зверей этих тут кличут. Знал теперь юноша как зверек его называется. От греха подальше ушел Горох из лавки с фруктами и зашел в тканевую. Там столько шелков всяких разных было, что глаза разбегались, да вот только поглянулось царевичу сукно зеленое, мягкое к телу, а по виду и не скажешь, цвет красивый такой у сукна этого, что глаз не оторвать, очень подходит к каменьям, что при чуде чудном появились у Гороха. Кроме того, вспомнил царевич, что Лют ему про книжные лавки рассказывал и про то, что тут такие книги есть, каких в Тридевятом-то не сыскать. Долго выбирал юноша книги. Выбор его пал на два чудных экземпляра. Первая - книжка со словами непонятными, да зато с картинками занимательными, Горох понял будто это гимнастика какая, да вот только для упражнений этих нужно как минимум два человека. До конца он книгу не досмотрел, токмо до середины, отрываться очень не хотелось, однако, торговец книгу забрал да не отдавал до тех пор, пока царевич ему денег за нее не заплатил. Вторая книга была на родном его языке про чудеса разные местные написанная: и про терема чудные, что тут мечетями кличут, и про зверей чудных, где и Хрукт нарисован был и все рассказано про него, ну, не конкретно про него, а про всех сородичей его. На этом царевич решил, что хватит деньги тратить, да и товару всяческого набрал он столько как раз, сколько унести может, больше ничего не поместится в руках гороховых. Решено было вернуться в караван-сарай. А там уже и Лют был.
-Представляешь, Лют, Хрукта-то нашего обезьяной кличут! Гляди, тут вот в книжке написано, - показывает царевич другу верному картинку из книжки заморской на родном языке. - А еще купил я себе сукна на кофтан царский. У нас-то такого не делают, цвет отреза очень красивый, вот посмотри. А еще он такой к телу приятный! Еще одну книгу купил, смотри какая чудная, - протягивает Горох книгу с гимнастикой занимательной Лютому. Глядит, а тот в лице аж переменился, побледнел сначала, покраснел потом.
"Видать, что-то не то снова я сделал! Ладно покупкой похвастался, пора и в сумки укладывать."
-А ты что купил? - молвит юноша да покупки свои в сумку прибирает, фрукт желтый из поклажи выудил да протянул Хрукту, который с довольным видом выхватил его из руки царевича и принялся чистить да кушать.

-Хорошая книга, да только язык странный какой-то...Ну ладно, и взаправду пора бы покушать. Идем.
В зале большом они блюд всяческих отведали. Чудные блюда здесь, да все одно - хорошо приготовлены - вкусно очень.
А после сытного ужина отправились почивать. Утром же Гороха разбудил Хрукт - сидит себе за волосы тягает, какой тут сон. Пошел Горох умываться, вернулся, глядь, а обезьянка переключилась на шевелюру Лютого.
"Ой, зря Хрукт это затеял! Лют-то ему не простит такого обращения с локонами его прекрасными!"
-Хрукт, иди-ка сюда, зверечек мой! - шепчет Горох да фрукт достает. Обезьян в его сторону голову повернул, рученки от волос убрал, собрался уж к нему перепрыгнуть, да не тут-то было! Схватил его Серый Волк! Схватил - ничего не делает да и не отпускает - Хрукт с перепугу заверещал, Горох подскочил к Люту, за руки его взял:
-Отпусти зверька, Лют, он просто будил тебя! Посмотри, нам пора уже завтракать да на ладью идти! Ах да! С добрым утром! - Горох улыбнулся примиряюще.

Пришли Горох с Лютом в гавань, не корабль садиться, уж почти уселись, как обнаружили, что Хрукт на берегу на причале остался, да на корабль забираться не спешит. Сошел Горох с борта, взял обезьянку на руки  - к кораблю понес, ступил на сходни, тут зверек засуетился, занервничал, видать, не привычный-то он после тверди Царства своего на воде бултыхаться, понимает это Горох, да только дружочка рыжего отпускать совсем не хочется - взял его понадежнее да пошел дальше по сходням, приговаривает на ухо зверьку:
-Хрукт, ну давай, ну не бойся миленький, ты же не хочешь со мною расставаться, как же я без тебя-то уеду? Пойдем скорее, там вон уже и Лют ждет нас, он тоже хочет, чтоб ты с нами поехал! - и еще всяких глупостей наговорил обезьянка, так Хрукт, кажись, успокоился, вроде из рук не вырывается, только пуще прежнего в одежку юноши вцепился, видать, все плаванье не отпустит. Идет Горох с Хруктом по палубе, вдруг видит, летит на него чудо какое-то, в перьях разноцветных, да как усядется это чудо прям на голову царевичу! Нет! Ну это надо же! Сначала с утра Хрукт за волос оттаскал от большой любви, теперь вот чудо в перьях за прядки светлые когтями своими уцепилось! Только хотел Горох на жизнь пожаловаться, как чудо пернатое вещать стало:
-Добро пожаловать на наш корррррррабль! Матильда самая крррасивая! А обезьян на борт не звал никто! - и как начнет звуки страшные всякие издавать, да и не страшные вовсе, а просто громкие очень да резкие и как зыркнет на Хрукта! А он-то и не растерялся, как начнет верещать, да так воинственно, что Горох не удержался - засмеялся. Как стал он смеяться, так зоопарк этот, что на нем стихийно разместился, затих, Хрукт разобиделся, а пернатое создание вспорхнуло, да на плечо Люту уселось с важным видом.
За всеми этими делами и не заметили как отчалили. И поплыли Лютый, Горох да Хрукт через моря синие в землю родную.

-Ага, забавная она! Как же! Покушается вот на Хрукта! Обзывается! - Горох вроде и голосом грозным говорит и брови хмурит старательно, да только все без толку - улыбка широкая выдает его. Того и гляди рассмеется.
Так и плыли по морю, все шутками да прибаутками, а сердце щемит - скоро разлука. горох уже так свыкся с присутствием Люта, с тем, что всегда есть плечо надежное, есть тот, кто из любой переделки вытащит, да и кому сам помочь мог царевич. А самое главное, Лют с ним дружен был исключительно от того, что симпотишен ему юноша был, а не то, что титул у того да корона предвидится. Таких друзей встречаешь редко, хоть и знакомых великое множество.
Плаванье-то тоже без приключений не обошлось, зверь чудной на корабль напал, да отбились от него. Горох пару щупалец-то отрубил кракену, не смогло чудище их корабль потопить. Вот радости-то было. А как приплыли к мору черному, так сразу грустным царевич сделался. Не хочется с Лютом расставаться, да только вот что делать - пришло время. Лютый как почувствовал, да решил с Горохом до царских хором добраться. И царевича в целости привести, и с родителями его повидаться. Сказывал же что знакомы они.
- А ты с батюшкой моим в каком обличье знаком? Выпало ли счастье отцу видеть тебя человеком, али нет? - смотрит Горох на Люта, улыбается - еще несколько дней вместе-то попутешествуют. И так хорошо от этого стало царевичу!
Пустились они в путь в царство родное с обозом купеческим, что из самого порта отправлялся.

Обнимает Лют Гороха, а у того так сердце щемит, ведь и не известно когда увидит он вновь Лютого в человечьем обличии - хочется тепло тела запомнить надолго, чтоб навсегда в память врезалось ощущенье это.
-Прощай, друг дорогой, когда в следующий раз тебя в облике людском увижу...
Пообнимались да облобызались на прощание, Лют в волка обернулся, да вошли они в город горохов родной, а там его каждый встречный-поперечный привечает - рады очень что царевич вернулся, а как до палат царских дошли, да как на глаза батюшке с матушкой попались, так родители-то из терема вышли спешно - сына обнять да пир в честь его возвращения объявить. Не ждали-не гадали, друга старого верного увидели родители - пришел к ним в гости с сыном Серый Волк, что матушку Гороха свел с батюшкой, что помог тогда еще царевичу девицу прекрасную из заточения вытащить. Радости царской предела не было. Только успел Горох вещи свои разложить в покоях, как пир грянул - гуляли всем градом стольным. Гордость отцовская взыграла, как только царевич про чудо-то рассказал, да про видения и корону. Обещался батюшке, что как после пира отойдет, так сразу каменья дивные покажет. Матушке же рассказывал про наряды заморские, про моду чудную. Лишь осталось удивляться - как он все это заметить успел! А друзья-то его да знакомцы вдоволь наслушались и про племя лесное и про замки странные, и про воду живую и мертвую. Посмеялись вместе.
А Хрукт вообще стал сразу же всеобщим любимцем - и получил с этого выгоду - откормили его так, что уж к утру лень было обезьянке на плечо к хозяину своему забираться.
С Лютым прощались с легкой душой - ведь надо отпускать уметь, ведь сколько бы ни был дорог друг, да не стоит свободу его ограничивать да себя навязывать сверх меры. Всему свое время, и, коли судьбе будет угодно, так встретятся снова Горох и Лютый, и встреча та будет желанна и дорога сердцу. А коли бог не сведет снова - знать судьба такая.
Теперь Гороху к царствованию готовиться надобно.